Бодхисаттва и Архат: идущие вместе рука об руку — Гил Фронсдейл

Бодхисаттва и Архат: идущие вместе рука об руку — Гил Фронсдейл


Из осеннего выпуска 2011  Inquiring Mind

В возрасте 21 года, когда я начал свою Буддийскую практику, у меня не было никакого интереса к освобождению или состраданию. Великие Буддийские идеалы Архата, Бодхисаттвы и Будды меня не привлекали. Обнаружив, как приятно медитировать, осознавая себя здесь и сейчас, я, скорее, занялся Буддийской практикой, чтобы привнести в свою жизнь больше покоя. Будучи неофитом, я начал обретать значительное умиротворение, которого не мог достичь другими испробованными способами.

В конечном счёте, я узнал, что Буддийская практика включает в себя больше, нежели просто присутствие в настоящем моменте и умиротворение. Я пришел к поиску значения великих Буддийских целей освобождения и сострадания. Я также смог оценить различные идеализированные представления человеческих образов, связанных с этими целями, т.е. Будды, Бодхисаттвы и Архата. Будда — тот, кто нашел путь к освобождению, Бодхисаттва — тот, кто готовится стать Буддой; и Архат — тот, кто освободился, следуя учению Будды.

Ныне, спустя годы практики, мой подход к этим идеалам стал несколько своеобразным. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на их буквальном значении, я рассматриваю Архата как олицетворение нашей способности к освобождению; Бодхисаттву, как способность к состраданию; а Будду как партнерское взаимодействие освобождения и сострадания. В той степени, в которой я различаю Бодхисаттву и Архата, я предпочитают видеть их идущими рука об руку.  

Мой подход резко контрастирует с подходом людей, делающих одну практику идеала за счет другой. Он также отличается от исторической тенденции использовать различение Архат/Бодхисаттва, чтобы отделиться и осудить иных Буддистов. Я испытал это, когда практиковал в Азии. После следовании путём Бодхисаттвы в традиции Дзэн в Японии, я практиковал Випассану в Таиланде, целью которой является достижение Архатства. В Таиланде мне сказали, что японский путь Бодхисаттвы — это ересь, ложное учение. А когда я вернулся в Японию, мой учитель Дзэн говорил мне, что в Таиланде я практиковал с Марой, Буддийским дьяволом.

В традиционном понимании можно следовать либо путем Бодхисаттвы, либо путем Архата. Но не обоими путями одновременно. Идущий путем Архата учится и следует учению Будды, чтобы освободить себя, в идеале в течение этой жизни. Цель следующего путем Бодхисаттвы — в будущей жизни стать Буддой, т.е. тем, кто в своем окончательном перерождении откроет путь освобождения для себя и сделает его доступным для мира, когда Буддийские учения исчезнут. Согласно этой разделяющей схеме, можно либо иметь цель достичь личного освобождения, либо быть движимым состраданием, чтобы помочь другим обрести освобождение.

Поскольку изначально я не был мотивирован ни освобождением, ни состраданием, по мере практики, я был удивлен, обнаружив, что эти вещи обретают для меня все большую важность. Первым пришло осознание ценности сострадания, казалось бы, с «запасного входа». Прочувствовав степень умиротворенности, которую можно достичь путем простой практики осознания настоящего момента, на раннем этапе я взялся за изучение Дзэн. Но вскоре, столкнувшись с ощущением своей глубокой вины, неуверенности и страданием, я обнаружил, что этот мир  ускользает (он неуловим, мимолётный). 

Меня шокировало то, насколько я был эгоцентричен, и сколь это болезненно. Поскольку мне была знакома лишь практика присутствия в настоящем моменте, я потратил много времени, как сидя в медитации, так и в повседневной жизни, пытаясь примириться с присутствием страдания. Спустя годы я осознал, что потихоньку начинал «сострадать». Мое сопротивление и защитная реакция постепенно ослабевали, и на их месте появились отзывчивость и доброта.  Казалось, что размягчилась кора, окружавшая мое сердце.

Важным ритуалом погружения в это сострадание была ежемесячная Церемония Бодхисаттвы Полнолуния в Дзэн Центре, где я занимался. Хорошо помню первый раз, когда я принимал участие в ритуале: тускло освещенный зал Будды, пятьдесят других практикующих, медленные, резонирующие песнопения и одновременные поклоны. Я был движим тем, что, казалось, поднималось из глубины. Эта церемония помогла мне почувствовать, как где-то глубоко внутри начинает смягчаться мое сердце.

Центральным моментом церемонии Бодхисаттвы полнолуния была декламация четырех обетов Бодхисаттвы. Первый обет выражает намерение жить на благо других людей: «Существа неисчислимы, я клянусь освободить их всех». Может быть, из-за своей невероятной целеустремленности (амбициозности), этот обет, минуя мой логический ум, резонировал с чем-то, что ощущало себя более истинным, нежели моя самоидентичность или желания. Это нечто пришло с ощущением тепла, легкости, открытости в моей груди. Со временем, я определил это как сострадание, которое не кажется личным или моим.

Для меня этот обет и идеал Бодхисаттвы представляют сострадание, развивающееся из практики. Это сострадание тесно связано с внутренней свободой, которая пришла, когда практика ослабила мои страхи, неуверенность и привязанности. Со временем идеал Бодхисаттвы становится все более важным для меня не как что-то принятое на веру или утвержденное извне, но как значимый способ выражения, того как мое открытое сердце реагирует на страдание в мире. Забота о страданиях других людей стала так же важна, как и забота о собственном страдании.

Некоторые из моих учителей Дзэн говорили, что невозможная преданность Бодхисаттвы спасению всех живых существ является метафорой отношения к ним освобожденного ума. Поскольку этот разум освобождает от привязанности к личностной идентичности, Бодхисаттва помогает другим, не будучи привязанным к самой помощи или состоянию помощника. С освобожденным умом Бодхисаттвам нет никакой необходимости даже считать себя Бодхисаттвами. На самом деле, озабоченность видеть себя Бодхисаттвой ограничивает свободу и сострадание.

Как я понял идеал Бодхисаттвы через учение Дзэн, практика Бодхисаттвы заключается в том, чтобы освободить себя и в то же время заботиться о других. Стремление освободить себя без всякого сочувствия к другим означало бы, ваше сердце открыто не полностью. Все равно что пытаться разжать свой кулак, в то время как остальные пальцы ладони продолжают быть напряжены. Попытка освободить других, самому не испытав некоторую духовную свободу, означает, что вы не имеете представления о том, чего больше всего хотите для остальных. Все равно, что пытаться учить других языку, которого вы сами не знаете.

Спустя 10 лет следования путем Бодхисаттвы и практикуя Дзэн, я продолжил медитировать в Таиланде и Бирме, странах, где упор сделан на пути Араханта. Практикуя в Таиланде и Бирме (Мьянма), я имел возможность участвовать в длительных ретритах Випассаны, где я мог продолжать и, надеюсь, дальше развивать основную практику осознанного внимания к настоящему моменту, которую я начал в возрасте 21 года.

Тем не менее, изучение Випассаны означало, что я пересек большую историческую пропасть между Буддизмом Махаяны, основанном на идеале Бодхисаттвы, и традициями Тхеравады, в основном сосредоточенной на идеале Араханта. При пересечении этой пропасти, я был в курсе некоторых критических замечаний Махаяны в адрес тех, кто следует путем Араханта: они, якобы, эгоистичны, им не хватает сострадания, и освобождение, которого способны достичь Араханты, хуже, ниже, а, возможно, что даже и ошибочно.

Моя встреча с Буддистами Тхеравады в Таиланде и Бирме показали, что эта критика неоправданна. Мне не попадались эгоистичные Буддисты. Скорее, я встретил много практикующих путь Араханта, которые помогали другим. Тхеравадинские храмы часто участвуют в поддержке окружающих их общин. Помимо выполнения основной функции духовного руководства и учения, Тхеравадинских храмы могут функционировать в качестве общественных и медицинских центров, школ, детских домов и приютов для бездомных. На самом деле Тхеравадинские храмы зачастую более активно служат своим местным общинам, по сравнению с храмами Дзэн, в которых я жил в Японии.

Мой самый длительный безмолвный ретрит в ходе практики Тхеравады продолжался 8 месяцев, большую часть времени я провел в одиночку в маленькой комнате.  Я могу себе представить, что кто-то подумает, будто это было самое эгоистичное занятие. В конце концов, все эти месяцы я провел, сфокусировавшись только на себе, не общаясь и не помогая другим. Но медитация Випассаны является практикой освобождения, которая может вывести за пределы эгоизма. Каким бы путем освобождения вы не следовали, нельзя развиваться, оставаясь эгоистичным; быть эгоистом, значит быть рабом привязанности. По мере развития осознанности, растет острое осознание страдания и ограничения эгоцентризма; повышается естественная мотивация к его преодолению. Освобождение это конец эгоизма.

Это правда, что во время долгих ретриров Випассаны мы не должны сосредотачиваться на сострадании. Мой бирманский учитель был в этом предельно откровенен. Он не хотел ничего добавлять к культивируемой нами практике непосредственной осознанности. Тем не менее, следствием интенсивной практики Випассаны был подъем мощного чувства сострадания. Отчасти это объясняется тем, что человек узнает, насколько глубоким и тонким может быть человеческое страдание.

Всплывает на поверхность скрытый (фундаментальный) уровень страданий, который не является личным, и не возникает из историй и событий нашей частной жизни. Таким образом, осознание с открытым и смягченным сердцем всепроникающей сути страдания вызывает сочувствие и сострадание к другим. Подобно тому, как лишь ясным днем можно увидеть, насколько затуманен был воздух, способность видеть страдания растет по мере того, как человек освобождается от эгоцентризма и привязанностей.

Итак, в ходе практики Випассаны, следуя путем Араханта, моя способность сострадать продолжала расти. Практикуя Випассану, я обнаружил, что мое сердце в некоторой степени освобождается от жадности, ненависти и заблуждения, которые затемняли мою способность быть чувствительным и чутким. Этот рост сострадания был также поддержан практикой взращивания любящей доброты, характерной для Тхеравады, которой меня не учили в годы моих занятий Дзэн.

Обретя опыт практической деятельности, связанной как с путем Араханта, так и с путем Бодхисаттвы, я смотрю на них с большой благодарностью. Для меня это пути освобождения и сострадания. В то время как риторика идеала Араханта может подчеркивать освобождение, а риторика идеала Бодхисаттвы делает акцент на сострадании, в сердце освобождение и сострадание не могут быть разделены. Культивация освобождения и сострадания идут рука об руку, как открытая ладонь и ее тыльная сторона. Цепляние, привязанность, и умственная неволя похожи на ладонь, сжатую в кулак. Когда кулак разжимается, открываются освобождение и сострадание.

Теперь, когда у меня за спиной более тридцати пяти лет практики Буддизма, я все меньше и меньше склонен использовать категории «Арахант», «Бодхисаттва» или даже «Будда». Я больше не вижу в них нужды. Моей Буддийской практикой в настоящее время руководит способность моего сердца к освобождению и состраданию. Все чаще я смотрю на мир через призму этих двух категорий.

Все, что я узнал о Буддизме, учит меня ослаблять свою привязанность ко всем вещам. В том числе к концепциям Бодхисаттвы и Араханта, Тхеравады и Махаяны. Я нахожу эти понятия полезными, когда они помогают освободиться от цепляния или способствуют моей помощи другим. И считаю их вредными, когда начинаю за них цепляться. Когда я не привязан, но рад их отпустить. У меня нет надобности рассматривать себя или других через эти категории. Вместо этого, с избавлением от привязанностей ко мне приходит желание, чтобы все существа смогли освободиться от страданий.

Автор текста: Гил Фронсдейл
Перевод: Василий Базаров
Источник: “The Bodhisattva and the Arhat: Walking Together Hand-in-Hand”
….

Previous Бессмертное — Аджан Маха Бува
Next Цепляющийся к буддовости. Непросветлённый Бодхисаттва

Об авторе

Вам также может понравиться

Пустота и дуккха

Тхеравада, древнейшая форма буддизма — доктор Тан Хэн Ху

Тхеравада означает «учение старших». Термин «Хинаяна» также использовался для этой формы буддизма, но это неправильное употребление. Этот термин использовался буддистами Махаяны, которые считали, что они являются последователями «Великой колесницы». Махаянисты, отличающиеся от тхеравадинов, называли последнюю Хинаяной «Малой колесницей».

Австралия, США и Европа

Спутники жизни — Юттадхаммо Бхиккху

Люди считают себя половинками, они не воспринимают себя целостными, и это интересная философия, потому что в действительности невозможно найти счастье где-то снаружи. Эта идея обманчива, о том, что счастье может прийти от другого человека. Даже сама идея о человеке неверна.

Шри Ланка и Малайзия

Воспоминания о моих тхеравадинских учителях — Дэвид Дейл Холмс

… Самоотверженный вклад Бхиккху Бодхи и досточтимого Нянапоники в популяризацию Дхаммы на английском языке ради блага других стал синонимом развития и выполнения благородной и достойной миссии Общества Буддийских Публикаций – миссии, которая продолжает оставаться успешной.